Наши карело-финские. Л.Гибет. “Охота и охотничье хозяйство” №3 – 1968

[Константин 28]

Л.Гибет, кандидат биологических наук, эксперт первой категории

“Охота и охотничье хозяйство” №3 – 1968

 

Еще лет 10 назад мало кто из мо­сковских охотников знал некрупную рыжую и быструю лайку, названную в стандарте сначала русско-финской, а затем карело-финской. Об охотничьих же качествах этой собаки москвичи не знали практически ничего. И сейчас еще немало охотников спрашивает секцию любителей лаек МООиР, что представляет собой карело-финская лайка, от­куда она попала в столицу, чем она отличается от других лаек и где можно достать щенков. Я попытаюсь коротко ответить на некоторые из этих вопро­сов.

До недавнего времени карело-фин­ские лайки встречались у нас только на крайнем северо-западе. Отдельные семьи этих лаек содержали охотники Карелии, разводили любители г. Пет­розаводска, а в г. Медвежьегорске до 1953 г. был даже питомник этих собак. Другим и к тому же обильным по чис­лу собак традиционным центром раз­ведения карело-финских лаек является г. Ленинград. Единичные лайки и их помеси встречаются на Кольском по­луострове и в Калининской области, в других же областях попадаются лишь случайные привозные экземпляры.

За рубежом таких собак специально разводят охотники Финляндии. Здесь была создана эта порода, отсюда она вскоре проникла в соседние сканди­навские страны и в Советский Союз. Постоянное поступление новых, «све­жих» по крови, чистопородных про­изводителей из Финляндии в нашу страну продолжается и теперь. Факти­чески наша карело-финская лайка — это ветвь породы финской лайки, прак­тически не отличающаяся от исходной по всем основным признакам.

Чем же достопримечательна эта лай­ка, чем вызван интерес к ней наших любителей?

Карело-финская — самая миниатюр­ная из наших охотничьих лаек: ее рост (высота в холке) колеблется в преде­лах 38—48 см. Почти квадратная сложка у кобелей и чуть растянутая у сук. Го­лова умеренно клиновидная, с относи­тельно короткой мордой и широкой черепной коробкой, глаза карие всех оттенков, характерен ореховый цвет. Хвост загнут на спину или на бок, но не образует крутого бублика, часто встречающегося у других лаек. Из всех лаек именно эта имеет наиболее четко установившиеся породные признаки, отличающие ее не только от других пород, но и от помесей. Об этом сви­детельствует и однотипность окраса: он бывает только рыжим, отличаясь лишь оттенками (от палевого до ярко рыже­го). Но окрас не однотонный: нижняя часть хвоста, живот и гачи всегда светлее спины и головы. Допустимы белый окрас ниж­ней части тела и лап, а также примесь отдельных черных волосков на морде («маска»), вдоль спины и на хвосте.

В сравнении с другими лайками кон­ституция карело-финских более сухая, а поэтому отличается и тип их высшей нервной деятельности: эти собаки бо­лее возбудимы, подвижны и азартны, быстрее и острее реагируют на внеш­ние раздражители. Особенно чутко вос­принимают они мельчайшие оттенки от­ношения к ним человека и прежде все­го хозяина. Можно сказать, что их яр­кий окрас вполне гармонирует с ярки­ми чертами их поведения (и рабочими качествами, как будет видно дальше). Эти особенности поведения настолько четко выражены и типичны для породы, что нашли отражение даже в стандар­те этой лайки на ее родине, в Финлян­дии: «Осанка бойкая. Общее состояние собаки, особенно глаза, уши и хвост, выражают жизнерадостность. Особен­ность финской лайки — желание охо­титься, смелость и верность»». Знаток этой лайки Антти Тантту пишет: «Фин­ская лайка чуткая, недоверчивая и су­ровая к чужим собакам, беззаветно смелая, жизнерадостная, проворная, исключительно бдительная»». В этих сло­вах коротко, но верно выражены глав­ные качества этой собаки, не менее важ­ные, чем ее экстерьерные черты.

Большой охотничий азарт и повы­шенная восприимчивость к воздействию человека ускоряют и облегчают на­таску, но только в том случае, если охотник внимательно и бережно отно­сится к своему питомцу. Именно о том, что эта собака требует «деликатного к себе отношения» и говорилось в ста­рой переводной финской статье, напе­чатанной в 1929 г. в журнале «Охот­ник»». И действительно, на нее более пагубно действуют грубость, наказания и несправедливое отношение, чем на лаек других пород.

Как и все охотничьи лайки, карело-финская относительно универсальна, легко и охотно идет на любую охоту. Несколько слов о породной специфике ее полевой работы. Она прекрасно ра­ботает по боровой дичи, в особенности по глухарю. За эти способности преж­де ее иногда называли «финская пти­чья лайка»». Азарт, вязкость и прекрас­ная слежка собаки, а также спокойное и доверчивое отношение к ней птицы (может быть из-за лисьего облика со­баки) делают именно ее лучшей глухарятницей. Но это нисколько не умаляет ее способностей к другим видам охо­ты. Шустрость и очень быстрый поиск позволяют ей на охоте по белке обы­скивать большие площади, а хорошее чутье — находить много зверьков и так скоро, что охотник обычно ходит от полайки к полайке. Среди карело-финских лаек нередко встречаются пре­красные добытчики куницы. Например, основная прародительница московских собак Зорька, находясь у своего пер­вого хозяина — лесника и охотника, каждый сезон находила ему по не­скольку десятков куниц. Среди собак этой породы есть прекрасные работни­ки по утке и фазану; в манере спание­ля они хорошо работают и по болот­ной дичи.

Большинство карело-финских лаек очень смело по отношению к зверю.

При работе по медведю - эта быстрая и верткая леечка настойчиво и быстро преследует зверя, ловко крутит его на одном месте, заставляя непрерывно обороняться. Блесткую работу такого стиля демонстрировал последние годы Укки В. С. Кудряшова. Финны справедливо считают эту лайку любознательной и очень сообразительной. Наш опыт показывает, что при тесном общении с охотником и при установившихся с ним контакте и взаимопонимании она особенно быстро и чутко схватывает, что именно в данный мо­мент более всего интересует хозяина В этом залог ее охотничьей универсальности, это делает ее прекрасным помощником, «полевым лаборантом» при любой работе, связанной с поиском животных в природе. Принадлежавшие нам лайки четырех поколений (Зорька, Койра, ч. Рейма и Пунайнен) неизменно оказывали большую помощь в зооло­гических экспедициях при учете лесных и степных птиц и зверей, даже на являющихся объектом охоты. Видя при­стальное внимание к норам сусликов при учете их численности, Койра сама начала быстро и безошибочно их ра­зыскивать и указывать каждую жилую нору. Присутствуя при поисках кладок наземно гнездящихся воробьиных птиц, Рейма без труда научилась оты­скивать их гнезда; она останавливалась у каждого гнезда, не трогая ни птенцов, ни кладки. Все эти новые навыки нисколько не ухудшили рабочих ка­честв наших собак на обычных видах охоты.

Следует подчеркнуть, что карело-финские лайки надежны и выносливы в особо трудных условиях — на охота в сильно захламленных лесах, густых зарослях или при глубокоснежье. Мне­ние о том, что в подобных условиях лучше крупная собака — ложно. Имен­но сухая некрупная собака, к тому же с повышенным охотничьим азартом (если она достаточно натренирована), в таких условиях неутомима и не склонна снижать темпов работы, а в разгар зи­мы легкая собака заметно меньше про­валивается даже при небольшом месте или слегка уплотненном снеге. Об этом же свидетельствует и наш опыт работы с этими собаками в диапазоне от Карелии до Дальнего Востока (включая Западную Сибирь и Красноярский край) и до степей, пустынь и тугаев Казах­стана и Каракалпакии.

Содержание лаек и обращение с ними имеют много общего для всех трех пород. Но некоторые породные особенности присущи только карело-финским лайкам. Во-первых, это умеренный аппетит и очень малая потребность их в корме. Возможно, это связано с полноценным усвоением пищи, которое свойственно лайкам вообще, а карело-финским — в особенности. Исторически это объясняется, по-видимому, тем, что порода была выведена в суровых условиях, при режиме строгой экономии еды в мелких крестьянских хозяйствах Финляндии (где собак не кормили, заставляя самих добывать скудную пищу). Иные наши владельцы огорчаются, глядя на свою малоешку (неприятно, когда собака плохо ест!), зато где-нибудь на многодневной охоте в лесной глуши это качество и теперь оказывается полезным.

Во-вторых, малый рост собаки соз­дает определенное удобство в ее со­держании (особенно комнатном), к то­му же небольшая собака не вызывает такого настороженного отношения, стра­ха или недовольстве посторонних или соседей, как крупная.

В-третьих, карело-финская лайка бы­стро привыкает «ездить» в рюкзаке, позволяя хозяину легче преодолеть раз­личные трудности действующих правил перевозки собак городским и железно­дорожным транспортом.

Начинающим собаководам можно дать несколько советов, учитывающих специфические особенности именно ка­рело-финских лаек. Необходимо соблю­дать ровное, уравновешенное отноше­ние к собаке, исключить из обихода битье и другие наказания, запугивание. Особенно терпимым и внимательным надо быть в течение первого года вос­питания и натаски. Если, например, при исправлении недостатков легавой или крупной лайки наказание иногда может помочь, то карело-финской оно прине­сет только вред, приведет к потере контакта с хозяином и охота с ней по­теряет тогда половину своей прелести. Со щенячьего возраста собаку надо приучать к рюкзаку.

В Москве планомерное разведение карело-финских лаек началось с 1954 г., когда из Карелии были привезены сюда два суки известного происхождения (правда, с одноколенной родословной), обе от лучшей в то время лайки Каре­лии — Зорьки карело-финского филиа­ла Академии наук СССР, но от разных отцов: Койра Л. П. Никифорова и Но­ра Г. Е. Корольковой. От Норы был по­лучен всего один помет, многочислен­ные же потомки Койры составили основной костяк поголовья следующего поколения московских карело-фин­ских лаек. Койра была несколько рез повязана с лучшими ленинградскими производителями (Ураном Остинского и Марсом Арбузова). Кроме того, в Мо­скве использовались как производители привозной кобель неизвестного проис­хождения Буян М. Козлова и сука Сер­ка В. И. Балашова; однако выщепление в их потомках отдельных нежелатель­ных признаков, не свойственных этой породе, показало недостаточную чистопородность этих производителей.

Четкость и яркая выраженность ти­пичных экстерьерных признаков карело-финской лайки помогает успешнее, чем у других лаек, поддерживать породу в чистоте и проводить поглотительное скрещивание, так как примеси обуслов­ливают отклонение от стандарта прежде всего окраса и размеров собак (потомства).

После получения от Койры плеяды высокопородных собак с 1960 г. разве­дение карело-финских лаек активизи­ровалось. В это время из Финляндии в Москву и Ленинград были привезены Пику МООиР и Соболь ЛООиР, а затем и Бодрый-Налле ЛООиР. От вязок с потомками Койры они дали несколько выводков очень породных собак с хо­рошими полевыми качествами. Особен­но хорошим производителем оказался Бодрый-Налле, давший немного, но очень однотипных и блестящих по экстерьеру щенков; к сожалению, в 4-лет­ием возрасте он был убит злоумышленником в вольере у егеря.

Несмотря не непродолжительную деятельность немногочисленных вла­дельцев и любителей карело-финской лайки, московские лайководы добились заметных успехов в разведении этой породы. Сейчес в Москве и Москов­ской области насчитывается более 60 карело-финских лаек, причем большин­ство из них имеет полную (четырехколенную) или почти полную родослов­ную и обладает высоким экстерьерным уровнем. На выставках и выводках из 50 взрослых и молодых собак были по­казаны 41, из них 14 (34%) получили оценки «отлично», 21 (51%) — «очень хорошо» и 6 (15%) — «хорошо»; та­ким образом, 95% карело-финок имеют высокие оценки экстерьере.

На московских выставках в 1965 г. из 18 карело-финских лаек 11 получи­ли оценку «отлично», 6 — «очень хо­рошо» и 1 — «хорошо», е в 1967 г. из 22 собак такие оценки получили со­ответственно 8, 12 и 2 (было выставле­но больше молодых).

Из 34 взрослых карело-финских лаек Москвы и области, имеющих оценки экстерьера, 19 (или 56%) имеют поле­вые дипломы (см. табл. 1).

Секция любителей карело-финской лайки МООиР насчитывает сейчас 19 классных собак, причем три из них (чемпионы породы Финик МООиР, Рейма Л. А. Гибет и Пунайнен Д. Л. Никифорова) отнесены к классу элита, 11 собак к I классу и 5 — ко второму. К сожалению, карело-финские лайки (из-за недостаточной известности) и теперь еще нередко попадают в руки случай­ных или неопытных владельцев, что снижает показатели полевых достоинств породы. Но при желании и работе хо­зяина с собакой еще не было случаев, чтобы лейки этой породы отказались от работы в лесу.

С 1966 г. владельцы карело-финских лаек стели активнее показывать работу своих питомцев в поле. В 1966 г в испытаниях и состязаниях участвовало 25, а в 1967 г. — 21, в основном молодая собака (табл. 2). Даже собаки, остав­шиеся без дипломов по неопытности своих хозяев, показали себя способ­ными и перспективными для охоты.

Несколько слов о наиболее интерес­ных собаках этой породы. Помимо чемпионов Финика и Реймы, можно на­звать восемь их потомков, из которых 6 имеют оценки «отлично» и 2 — «очень хорошо», причем 5 из восьми имеют дипломы II степени. Все они дипломированы на испытаниях по бел­ке. Укки Кудряшова и Тери Жукова имеют дипломы по утке, в тот же Ук­ки, как и Пунайнен Никифорова, и по медведю. Наряду с Укки очень инте­ресны своей блестящей разносторонней работой Корпи Смелова (происходящий от Бодрого-Налле ЛООиР) и Пунайнен Никифорова. Работа Укки по медведю всегда поражает красотой и высоким стилем. В одиночной работе он получил диплом II и несколько дипломов

III степени. Очень интересны две потом­ка Финика и Смайды И. П. Болдииа: обе собаки — Ребо С. Н. Громова и Ласка С. А. Фокина имеют отличные оценки экстерьера, обе дипломированы по белке, а Ребо так еще и по медве­дю (диплом II степени в паре). Ребо в 1966 г. получил две дипломе I степени по белке, в т. ч. один — не Москов­ских областных состязаниях, где занял второе место.

Заметные успехи, достигнутые за 12 лет в разведении карело-финских лаек в Москве, — следствие продуманной рабо­ты бюро секции любителей леек МООиР. Можно сказать, что с самого начале разведение этих собак шло по правильному пути: удачно были вы­браны исходные производители для формирования московского племенного гнезда, тщательно подбирались после­дующие производители (вплоть до «командировок» собак специально с этой целью в Ленинград), удачно использо­вались для прилития крови собаки, вы­везенные из Финляндии, успешно ве­лось поглотительное скрещивание для ликвидации небольших отклонений от чистопородных признаков при исполь­зовании ввозных собак неизвестного происхождения и т. п.

Остается пожелать московским люби­телям карело-финских лаек плодотвор­ной работы со своими питомцами и в дальнейшем. Есть все основания на­деяться, что в недалеком будущем эту миниатюрную собаку, «удобную» для содержания в городских условиях и для перевозки, узнают и полюбят мно­гие охотники, особенно те, которые предпочитают на охоте быстрого, весе­лого и азартного друга и помощника.

 

Л.Гибет, кандидат биологических наук, эксперт первой категории

“Охота и охотничье хозяйство” №3 – 1968